Глава 1.

– Ты только посмотри на этого парня, Сид!
– Кого ты там увидел?
– Да нашего Илльфорте. Вон он крадется под окнами гостиницы.
– Что это на него нашло? Он что, Сары испугался?
– Ты видел эту женщину, когда она собственноручно пристрелила Чезаре?
– Кого? Того самого Чезаре, который убил троих рейнджеров в соседнем городке?
– Именно его. Мужику не повезло, остановится в номерах гостиницы Сары. Пока тот бессовестно дрых, она взяла дробовик своего муженька и… чик!
– Хм, тогда бы на месте Илльфорте я бы тоже боялся Сары.
В каждом, даже маленьком городке, были свои «старые клячи», которые, сидя под окнами аптеки или бакалейщика, любили пообсуждать каждого встречного и поперечного. В Ривел-Крик это были старики Боб и Сэм, которые за трубкой хорошего табака с утра до заката обсуждали тихую жизнь их городка.
– Старые козлы,  – буркнул под нос себе Илльфорте, услышав, как громко обсуждали последние события их маленькой гостиницы сплетники. Ну да, Сара как всегда учудила, удивив весь город.  И сейчас Гранцу хотелось меньше всего попадаться на глаза мачехи, ибо заниматься стиркой у него не было никакого желания, как и всей этой гребаной гостиницей.
Прошло почти пять лет с тех событий. Когда Илльфорте пришел в себя и переборол страх, найдя в себе силы выбраться из сундука, на ферме никого не было, кроме нескольких убитых. Будто все исчезли. Шериф, который прибыл на место событий, прочесал со своими людьми всю округу в поисках индейцев, но те, похоже, снялись с «насиженных» мест и куда-то ушли, а искать их в прериях – все равно, что искать иголку в стоге сена. Поэтому представители власти сделали вывод, что пленников увели с собой и, возможно убили. Сара почти неделю провалялась в горячке, а когда пришла в себя, не разговаривала ни с кем несколько дней, по прошествии которых она заявила, что не собирается возвращаться в Луизиану, потому как панически боится дороги. Спустя месяц она продала ферму брата, а деньги вложила в местный салун с гостиницей. В скором времени вокруг богатой вдовы стали кружиться дармоеды – так Гранц называл всех потенциальных женихов своей мачехи. В конечном счете, один из них вскоре поселился с Сарой на правах нового мужа.
Ирвинг был выходцем из Старого Света. Как и многие, он бежал в Америку в поисках лучшей жизни для себя. Но, как известно, эта самая «лучшая жизнь» не дается лентяям просто так, поэтому Ирвинг, пробатрачив на нескольких фермах, прикупил себе участок земли, да так и осел на понравившейся местности. Их с пасынком отношения были скорее никакими; пару раз, правда, он пытался учить его тому, что должен уметь настоящий мужик по его мнению: стрелять да играть в карты, но после пары месяцев таких «занятий» к парню он потерял интерес, да и Илльфорте не жаловался. Правда, с каждым годом такой идиотской жизни Гранца все чаще стали посещать мысли о том, чтобы сбежать от Сары и вернуться назад в Луизиану. Конечно, он не был уверен, что сможет вернуть себе то, что когда-то принадлежало их семье. Скорее всего, все добро растащили родственники да «седьмая вода на киселе», которых было предостаточно по отцовской линии.  Илльфорте просто хотел назад, в родные края. Даже если бы пришлось работать на плантациях ради этого – он готов был рискнуть.
Но Сара словно сошла с ума. Она упорно твердила, что никуда не отпустит его, что дорога опасна, а он не приспособлен к жизни, и вообще придумывала столько отговорок, что это «доводы» перестали казаться разумными, и однажды он решил-таки сбежать. Правда, догнали его достаточно быстро –  отчим с дружками постарались, а как результат –  шрамы на спине от кнута и почти неделя заключения в погребе. После этого Илльфорте не предпринимал попыток бежать столь необдуманно, поэтому в тайне от мачехи нашел себе подработку у местного аптекаря, собирая деньги на поезд до родных мест.

Оставив свежие газеты на кухне, где Сара смогла бы их у видеть, Илльфорте решил незаметно прокрасться в свою комнату и отдохнуть, как по пути он заметил, что у парадной у стойки кто-то был, видимо, ожидая, когда его обслужат. Оглядевшись и не заметив никого из работников Сары, Гранц вздохнул и подошел к гостю.
– Вы что-то хотели, сэр? – автоматически спросил он,  лишь потом принявшись разглядывать посетителя. Богач, явно не из этих мест –  разодет как франт с картинок тех книг, которых полно у Сары. Лица, правда, Илльфорте так и не смог увидеть из-за широких полей шляпы.
Ирвинг научил его одной мудрости – если человек, остановившийся у них в мебелированных комнатах, не хочет, чтобы лезли в его личную жизнь, а ты не хочешь схватить пулю, то лучше лишний раз помолчать.
– Чего можно хотеть от столь замшелой гостиницы? Разве что комнату на ночь, – спокойно ответил тот, открывая регистрационную книгу. – У вас же есть номера?
– У нас маленький городок, так что гостиница часто пустует, - спокойно ответил Гранц, пропустив слова о «замшелой» мимо ушей. Такие богатые персоны у них никогда не бывали. Но если уж он по делам в их краях, то  придется терпеть и всех местных клопов. – Вы один?
– Пока один, – ответил тот, расписываясь в книге. – Мои вещи и люди прибудут сегодня вечером. Раз у вас полно мест, думаю, вы их разместите.
После этого, мужчина взял ключ и поднялся наверх. Илльфорте, постояв минуту, открыл книгу, чтобы посмотреть, каким же именем подписался этот напыщенный франт. Он ожидал увидеть все, что угодно, даже какие-нибудь герцогские звания или французские закорюченные имена. Но странный гость подписался просто и понятно.
«Флорис».

Что ж, этот Флорис не соврал. Вечером, практически на закате, к их гостинице подъехал дилижанс, который сопровождали четверо весьма угрюмых неразговорчивых личностей. Увидев таких гостей, Сара не решилась сама их расположить в номерах, поэтому ответственность легла на Илльфорте и Ирвинга. Что ж, мачеху Гранц не обвинял в трусости – она до сих пор чуть ли не в обморок падала, когда слышала хоть что-то об индейцах.
Пока Ирвинг размещал мужчин в гостинице, Илльфорте был отдан приказ заняться лошадьми и повозкой. Сняв с лошадей седла, Гранц, подумал, что надо бы выгрузить багаж этого франта, но, когда он забрался в дилижанс, за спиной раздался глухой голос:
– Не трогай ничего, парень. Наш начальник не любит, когда его вещи трогают.
Илльфорте не успел повернуться, как его схватили, завернув оби руки за спину до хруста, так что у того не было возможности посмотреть, кто напал на него.
– И задерживаться он тут не собирается.
– Осторожнее с пацаном, Кирк. Все нормально, так что быстрее здесь закончим.
А потом что-то тяжелое обрушилось ему на затылок.

В себя Илльфорте пришел с головной болью. Все казалось дурным сном, будто бы он перебрал алкоголя в салуне и проснулся неизвестно где. Открыть глаза казалось подвигом, да и лежал он в неудобной позе – руки затекли. Потом, сквозь затуманенный разум, до него стало медленно доходить, что те люди его оглушили и сейчас… Похоже, он лежал связанный и с кляпом во рту, в мешке, потому как было неудобно – не повернуться, ни встать. И глаза завязаны.
И лишь когда поверхность под ним неожиданно подпрыгнула, до Илльфорте дошло, что лежал он на полу того чертового дилижанса, который сейчас двигался в неизвестном направлении. Гранц попытался встать, но сил и пространства ему хватило лишь для того, чтобы сесть, привалившись спиной к дверце, и сидеть так, ожидая неизвестно чего, потому как мотивов похитителей он понять не мог. Выкуп? Да, Сара делала вид, что беспокоится о пасынке, но они не настолько богаты, чтобы похищать его и требовать какой-то выкуп. И не думал Илльфорте, что Сара сможет заплатить за него – Ирвинг же, добравшись до денег жены, считал каждую копейку.
Интересно, сколько они уже проехали? Судя по тому, как трясло дилижанс, похитители гнали во весь опор, будто бы стремились покрыть большое расстояние, чтобы за ними не было погони.

– Это точно он?
Илльфорте бесцеремонно бросили на какую-то не слишком удобную постель, не спеша развязывать или объяснять причины похищения.
– Вам-то какая разница, вы получили деньги за свою работу. Или мало?
В помещении повисла пауза, после чего кто-то ответил:
– Нет, платы достаточно. Не хотелось бы претензий.
– Если от вас они имеются, то мой юрист готов возместить все, что потребуется за ваше молчание.
– Да вроде все нормально…
– Тогда я вас не задерживаю, – перебил «заказчик», после чего раздался топот сапог и звук закрывшейся двери.
Илльфорте все также продолжал лежать на постели, пытаясь понять то, что сейчас от него захотят.
Тишина царила буквально пару минут.
Тот, кто остался в комнате, подошел и сел рядом. Гранц подумал, что, может, сейчас его освободят и дадут хоть какое-то объяснение тому, что происходит и почему его похитили.
– Илльфорте Гранц, так ведь?
Неожиданный вопрос.
«И как я тебе должен ответить с кляпом во рту!»
Илльфорте дернулся, пытаясь показать, что возможностей ответить на поставленный вопрос у него нет. Лица коснулась рука в перчатке из кожи. Похоже, «заказчик» все-таки понял, что парню нужно дать возможность ответить. Как только у него вытащили кляп изо рта, Гранц сразу же спросил:
– Кто вы? Зачем?...
Но незнакомец приложил палец к его губам, заставив замолчать.
- Ты не ответил на мой вопрос, мальчик. Твое имя Илльфорте Гранц?
Илльфорте в ответ лишь кивнул, и, видимо, этого было достаточно –  его бесцеремонно перевернули на живот, срезая ножом рубашку. Гранц похолодел от ужаса, не понимая, чего же от него хотят и зачем это. После того, как одежда была располосована, незнакомец пару раз коснулся шрамов на спине.
– Откуда они у тебя?
– Вам-то какое дело? – огрызнулся он.
– Был плохим мальчиком, да? – тихий смех.
На мгновение Илльфорте показалось, что голос ему знаком, но он точно не принадлежал кому-то из тех, кто живет в их городке. Вернее, тем, кого он знал слишком хорошо – акцент был не местный, немного мягкий, тягучий и до боли знакомый. Так говорят обычно на юге.
«Что же, черт возьми, происходит?!»
– Что ж, будет достаточно тяжело их скрыть, - будто бы для себя отметил незнакомец.
– Что вы от меня хотите? –  еще раз спросил Илльфорте, не надеясь получить ответ.
– Я всего лишь восполняю пробелы в информации, - прозвучал ответ. – Я слышал, ты не из этих мест. Что же заставило тебя покинуть родину?
Гранц молчал. Меньше всего он любил, когда кто-то лез в его личную жизнь. И еще меньше он любил вспоминать те жуткие события, которые произошли на ферме родственников мачехи. А тут мало того, что его похитили, так еще копают старое и давно забытое.
– Мои родственники погибли в этих местах, – нехотя бросил он. – И как вы думаете, смог бы ребенок добраться один до родных мест?
– Но сейчас же ты не ребенок. Что-то держит?
– Это не ваше дело!
И что теперь, рассказывать неизвестно кому, что он был привязан к этой гостинице из-за страхов мачехи, что у него нет никаких шансов уехать, как бы он не желал?
– Хорошо, – после небольшой паузы ответили ему, после чего Гранц был снова бесцеремонно перевернут на спину, а остатки рубашки с него полностью сняты. – А если я предложу сделку? Сделка может показаться оригинальной, но, поверь, игра стоит того. По крайней мере, ты узнаешь многое о том, что на самом деле произошло с твоей семьей.
– Они умерли! Зачем ворошить прошлое? Мой брат и отец… они…
Черт! И зачем? Зачем он рассказывает что-то неизвестно кому? И зачем этому незнакомцу лезть в чужую жизнь?
– А если я скажу, что тебя обманули?
– Обманули?!
– Ну вот, видишь, теперь тебе стало интересно. Дело в том, что если ты мне ничего не расскажешь, я не смогу сложить всю картину произошедшего – извини, копаться в твоем скудном умишке не могу. Только не надо спрашивать, причем здесь я. Скажем, я добрый самаритянин, которому интересно, чем же эта вся история закончится.
– Добрый самаритянин не стал бы связывать…
– Да что ты говоришь! – перебили его. Илльфорте почувствовал, что груди коснулись пальцы - похоже, тюремщик избавился от перчаток. – Скажем, я лишь хочу удостовериться, что ты не часть их плана, а потом открыть тебе все свои карты.
– С кем?..
– Какой же ты все-таки дурак иногда, Илльфорте… представь себе такую милую ситуацию. Жили, скажем, брат и сестра. Жили они у Бога на задворках. А любому, кто живет в таких местах, иногда хочется хорошей жизни. Вот и придумали родственнички крупную аферу: почему бы не найти богача, скажем, откуда-нибудь с юга, которого можно было бы обуть? И словно по зову такой вскоре попался. Так что сестра с легкостью окрутила незадачливого помещика, прикинулась хорошей хозяйкой и любящей матерью двум его сыновьям. И жили они так достаточно долго, пока женщина совсем не втерлась в доверие. А там уже и братик напомнил ей об общем деле, тем более, что осталось всего ничего – привести помещика и его семью в глушь под предлогом «познакомиться» с семьей. А там уже все спланировано: брат за несколько дней до приезда разоряет местное племя индейцев, убивая женщин и детей, когда мужчины были на охоте, и остается только ждать, выманив в день атаки помещика и его детей за пределы фермы, например, под предлогом рыбалки. Потом их можно и пристрелить, следом утопив в реке, списав все на индейцев, которые напали на ферму. Только вот незадача - мальчишка один из-за своей вечной лени и тупости проспал поход, поэтому остался на попечении мачехи, которая должна была инсценировать его гибель. Но тут, видимо, произошло неожиданное: поддавшись панике, сестра спрятала ребенка, а когда это выяснилось, убивать парня было уже поздно.
– Что ты несешь?... – Илльфорте поверить не мог. Нет, это не может быть правдой, это вообще что-то из запредельного. И вообще, может ему все это снится.
Лучше бы снилось, потому что поверить в слова незнакомца он не мог.
– Мне продолжать увлекательную историю? – не дождавшись ответа, похититель продолжил. – Помещик же завещал все свое имущество детям, которое они могли получить только после совершеннолетия. Брат надеялся, что муж включил и его сестру в свое завещание, но ей по документу отходила лишь малая часть, чего, естественно, аферистам было мало. Поэтому неожиданное спасение одного из мальчиков стало прямо-таки чудом, и оставалось всего ничего – дождаться, когда ему исполнится восемнадцать и наложить лапы на все добро.  Брат же, сделав так, чтобы его считали мертвым, подделал документы, разрешив сестре продать ферму и забрать полученные деньги. Собственно, женщине этого и хватило. Как единственная опекунша маленького мальчика, она отправила брата с поддельными документами заправлять имуществом покойного мужа. И все они ждали лишь того, чтобы парень скорее достиг совершеннолетия, ничего не зная о том, что кто-то пытается забрать то, что принадлежит ему. Возможно, парень даже пытался бежать назад, в родные края, но за ним упорно следили и держали его привязанным к тому месту, где жила его опекунша. Но было еще одно «но», которое авантюристы не учли.
– Какое же?
– О, я смотрю тебе стало интересно! Не каждый день узнаешь такие подробности о семье, да?
– Так что же было еще?! – не выдержал Илльфорте.
– Вышло так, что второй мальчишка тоже выжил. Видимо, брат был так криворук, что не смог нормально его пристрелить. А даже если и знал, что парнишка еще жив, то посчитал, что река завершит его грязное дело. Но река, вопреки возможным ожиданиям, донесла раненного мальчика до соседнего городка, где его нашел пастух и принес к себе в дом. Парня подлатали, а когда он мог нормально говорить и мыслить, выяснили у него, кто он и откуда. Поверенный их отца, который был очень удивлен произошедшим, приехал в город сам, чтобы убедиться в этом. Собственно, между ним и парнем состоялся интересный разговор, и тогда вот эти кусочки мозаики сложились в интересную картину. Поймать преступников за руку пока было невозможно, поэтому пришлось ждать несколько лет, скрывая, что второй мальчик выжил, теша самолюбие аферистов. Но он не сидел сложа руки – все это время он готовил свой план мести. И сейчас оставалось всего ничего – выкрасть брата, который жил со своей опекуншей, да выкрасть так, чтобы все думали, что он все-таки сбежал назад, домой. Естественно, брат будет ждать появление глупого родственничка, где, скорее всего, заставит того силой подписать документы на отказ от наследства. Но это лишь в их представлениях. На самом деле их будет ожидать совсем другое.
Все оказалось настолько неожиданным, что практически за несколько минут перевернуло все представления Илльфорте о том, что было, что есть и что будет. Тяжелее всего было осознавать, что он всего лишь винтик в чужой авантюре. Тупой, ничего не понимающий винтик. Которого должны были в скором времени прирезать, как агнца на заклании. Но в тоже время все встало на свои места –  похитившие его люди имели отношение к семье отца. Но кто это?
Лишь спустя мгновение его осенила догадка и он осторожно спросил:
– Заэль?

Глава 3.

«Свадьба» прошла на удивление быстро. Лишь потом Илльфорте понял, что брат купил даже местного священника, чтобы тот не задавал лишних вопросов. Никого не было, кроме пары зевак, пришедших поглазеть на невесту, которая старательно пряталась от любопытных. Проблемка возникла, когда священник, объявив их мужем и женой, предложил поцеловаться. Илльфорте перекосило так, что даже пастор удивился, но задавать вопросов не стал. Заэль же, картинно вздохнув, притянул к себе брата за талию, достаточно сухо поцеловал его, едва коснувшись губ, чтобы удовлетворить интерес собравшихся у входа.
Как только брачный договор был подписан, Заэль повел брата к выходу, лишь иногда сдержанно кивая на поздравления местных жителей. Он спешил как можно быстрее покинуть город, предполагая, что за ними может быть погоня, если старшего начнут искать.
- Что за дурацкое имя – Элоиза? – неожиданно спросил Илльфорте, задергивая шторку на дверце дилижанса.
- Ну ты же не захотел сам себе придумать имя. Я вписал первое попавшееся, - Заэль пожал плечами, откинувшись на спинку.  – Тебе ли не все равно – не всю же жизнь с ним ходить.
- Все равно.
- Ну вот и отлично. К вечеру будем в соседнем городке, так что пока заткнись и веди себя тихо. Я хочу вздремнуть.
- Думаешь, за нами погоня?
- Все может быть, - бросил Заэль в ответ и закрыл глаза, показывая всем видом, что действительно намерен отдохнуть.
Илльфорте посидел минут пять не двигаясь, а потом снял кружевные перчатки, от которых зудели кисти рук. Что поделаешь – ему придется терпеть весь этот бред до самой Луизианы, да и там тоже какое-то определенное время. И чем ближе они были к родным местам, чем дальше уезжали от этих мест – тем больше ему не нравилась затея.

- Скажи, братик, у тебя когда-нибудь был сексуальный опыт?
Вопрос застал Илльфорте врасплох. Он как раз стоял перед зеркалом, пытаясь справиться с крючками платья, которые, как на зло, были на спине. Заэль осторожно прикрыл дверь за собой ногой, так как руки у него были заняты двумя бутылками вина и бокалами.
- Где ты это раздобыл в такой глуши? – поинтересовался Илльфорте, глядя на алкоголь.
- Не увиливай от вопроса. А это, - Заэль поставил на стол вино, - из моих личных запасов. Подумалось, что мы все-таки должны отметить начало общего семейного дела. Так был у тебя опыт или нет? Или ты у нас слишком шумный девственник?
- Были! – резко бросил Илльфорте, отвернувшись, продолжив сражение с крючками.
- Я бы тебе посоветовал не спешить избавляться от вещей так сразу, лучше ближе к ночи. А то вдруг кто из прислуги этой занюханной гостиницы зайдет и увидит вместо моей трепетной женушки мужчину, - Аполло разместился на стуле, посмотрев на брата, который, постояв перед зеркалом несколько секунд, плюнул на это дело и сел на край постели. – Так кто у тебя был, если не секрет?
- Тебе-то какое дело? Обязательно что ли знать?
- Ну как же… Мы братья, а братья обычно делятся такими вещами, даже хвастаются, сколько девок успели затащить в постель, - Заэль осторожно открыл бутылку и разлил вино по бокалам. – А то я смотрю на твою реакцию, и мне кажется, что ты  лжешь.
- Были, - упрямо произнес Илльфорте, стараясь не замечать то, как братец ухмыляется на каждое его слово, а то не дай бог,  врежет Заэлю по его наглой роже. – Мы часто бывали в салуне… и, в общем…
- Ммм.. Понятно. В такой глуши что-то хорошее в постель не затащишь. Злой папа-фермер заставит жениться на попорченном товаре.
- Что-то типа того, - буркнул Гранц-старший, стараясь уйти подальше от неприятной сейчас темы для разговора.  Собственно, он не считал нужным говорить брату, что у была только одна женщина. Произошло это как раз в те дни, когда Ирвинг пытался изображать заботливого папашу. Пока Сара была занята личными хлопотами, он взял пасынка в свой личный «поход по бабам».  После того случая Илльфорте предпочитал не наведываться к потасканным жизнью девочкам салуна, которые, наверное, интересовали лишь старых пьяниц. – А ты?
- А моя жизнь была скучна и не интересна, - Заэль жестом пригласил брата сесть с ним за стол.
- Ты не изменился. Все та же подлая змеюка! – подобрав подол юбки, чтобы на нее не наступить, Илльфорте подошел к столу и сел напротив брата.
- Ну я же стараюсь для тебя всегда. Пить хотя бы ты умеешь?

- И все-таки, Заэль… - нарушил молчание Илльфорте, которое возникло после первых двух тостов. – Как ты жил все эти годы?
- Жил и все, - тот пожал плечами. – Тебе-то что?
- Ну как же, ты последние два дня твердишь, что мол, раз семья, значит мне интересно знать, - Илльфорте уже пару минут пытался избавиться от части женского туалета, поэтому старался стянуть с себя хотя бы ненавистное белье. Возился он с панталонами достаточно долго –  Заэль даже склонился над столом, чтобы посмотреть на это представление. – Тебе что так интересно?! – нервно поинтересовался старший, заметив, что брат за ним наблюдает.
- Ну как тебе сказать… - младший поудобнее устроился на стуле. – Мне приходилось достаточно часто видеть подобное, но в скучном женском исполнении.
- У меня такое чувство, что ты задумал весь этот маскарад, чтобы поиздеваться надо мной в знак приветствия! – раздраженно произнес Илльфорте, бросив часть дамского туалета, с которой наконец-то справился, куда-то в сторону постели.
- Знаешь, когда в другой раз будешь их снимать, то можно перед этим сначала избавиться от ботинок. Так удобнее будет, - посоветовал Заэль, издевательски-ласково улыбнувшись, разливая остатки вина.
- Короче, я спать, - бросил Илльфорте, стараясь сделать вид, что «укол» со стороны брата никак не задел его.
- Еще  рано. И у нас еще бутылка вина есть. Неужели не составишь мне компанию? – Заэль подпер щеку ладонью, наблюдая за братом, который снова вступил в бой с платьем. – А я потом помогу тебе его расстегнуть.
- Ты просто не оставляешь мне выбора! – иронично заметил тот, снова садясь за стол.
Пить много он не хотел. В жизни пока что не приходилось много потреблять алкоголя, лишь иногда, когда попадал с Ирвингом в салун, пропускал пару стаканчиков – не более. Так что сейчас нескольких бокалов вина хватило, чтобы понять степень своего опьянения. Брат же выглядел совершенно трезвым, будто бы у него были годы тренировок.
- Ты такой же наивный ребенок, каким и был, - неожиданно произнес Заэль, наблюдая за тем, как нерешительно брат пьет вино, стараясь употребить как можно меньше. Встав со своего места, он подошел  к Илльфорте, взял его лицо в ладони и улыбнулся, когда заметил по чуть расширенным зрачкам, что тот пьян. – Знаешь, когда-то в детстве у меня была своя мечта.
- Какая же? – спросил тот, даже не пытаясь увернуться от рук брата.
- Ты же всегда был у нас старшим. И как бы отец тебя не ругал, как бы не наказывал за провинности – тебя он любил больше, чем меня. Будучи еще ребенком, я сильно завидовал тебе… наверное. Но потом, когда все это произошло, я понял, для чего судьба оставила меня в живых. Да, я захотел вернуть то, что украли у нашей семьи, захотел вернуть и тебя, - пальцы Заэля, скользнув по шее брата, опустились на плечи, заставляя того встать. Развернув Илльфорте, Аполло стал медленно расстегивать тому платье.
- Но разве ты этим сейчас не занимаешься? Ты возвращаешь все… - нерешительно предположил Илльфорте, судорожно выдыхая, когда брат стал развязывать ленты корсета.
- Да, но это не все. Моя мечта не исполнится, я не буду морально удовлетворен от того, что получил все. Моя мечта… - Заэль прижался губами к уху брата. – Ты тоже часть моей немного безумной мечты.
- В смысле? – Илльфорте нервно дернулся, прижав ладонь к уху. Почему-то дыхание брата будто бы обожгло.
- Тебе не понять, - расстегнув все крючки и развязав ленты, Заэль вернулся к столу и, взяв бокал с вином, сделал пару глотков. – Иди лучше ложись спать – ты совершенно не умеешь пить, чем испортил мне весь вечер.
После этого Аполло исчез за дверью.
Что ж, и ему надо было побыть одному и подумать.

Почти до полуночи Заэль играл в карты, а потом, когда уже понял, что и сам на ногах стоять не может, поднялся наверх, где, как считала местная прислуга, столь безответственный муж оставил свою новоиспеченную супругу ради азартных игр.
Супруга же спала, заняв почти всю постель, беспробудным сном. Заэль усмехнулся, стараясь немного нетрезвыми движениями справиться с галстуком и остальной одеждой. Избавившись от нее, он перебрался на тот угол постели, который «великодушно» оставил ему брат. Правда, свободное место, как оказалось, было занято вещами его «женушки».
- Так обращаться с французскими чулками? – Заэль повернулся к брату, но тот спал мертвым сном и, скорее всего, вопроса не услышал. – Ты варвар, - повертев в руках тонкую ткань, Аполло бросил его на пол, а потом снова посмотрел на Илльфорте, делая мысленную пометку – брату более много спиртного не давать.
Что ж,  в последнее время для него не в первые проводить ночь в столь нечеловеческих условиях, но выбирать не приходится. Сейчас стояла другая задача – отвоевать подушку у брата. Склонившись над ним, чтобы приподнять голову и вытащить вожделенный предмет, Заэль на миг замер, просто изучая черты лица Илльфорте.
«Ничего ты не понимаешь, братик… Может быть, завтра ты будешь еще больше презирать меня, но…»
Подняв с пола только что выброшенный шелковый чулок, Заэль осторожно поднял руки брата, привязав их к спинке деревянной постели. Нет, он не надеялся, что ткань выдержит силу Илльфорте, если тот начнет вырываться.
- Я бы хотел, чтобы все происходило по твоей воле, хотел бы видеть твое лицо в момент оргазма, но… - Заэль склонился, осторожно поцеловав брата в губы, которые сохранили легкий привкус вина. Илльфорте дернулся, пытаясь отвернуться, не понимая, что так тревожит его сон.
Сколько Заэль мечтал о подобном? Боги, да ему даже снилось. Иногда Аполло сам пугался своих мыслей и того, что рисовало воображение. А оно обычно рисовало его брата… Такого манящего, развратного, готового безропотно исполнить все, что ему прикажут. Но это лишь фантазии, а на деле он имел строптивого жеребца, которого не так уж и легко затащить в постель. Но от этого игра становится даже интереснее.
Погладив ладонью грудь, Заэль, чуть помедлив, стал целовать шею и плечи брата, спускаясь ниже, скользя языком по коже, понимая, что сходит с ума от одних этих столь простых прикосновений.
Ему не терпелось взять то, что сейчас ему принадлежит, то, что он наконец-то получил после ожидания. Он слишком долго ждал и теперь наконец-то получил. Сейчас Заэль хотел, не сдерживаясь, взять брата, но понимал, что это будет ошибкой –  брат может уйти раз и навсегда.
- Ты маленький лгунишка, Илльфорте…
Заэль усмехнулся, чуть прикусив кожу живота, от чего старший дернулся и, кажется, проснулся, все еще в полудреме стараясь прогнать то, что мешало, а оно не прогонялось… Удивленный взгляд, который поймал Заэль, говорил о том, что Илльфорте не понимал того, что происходит, что все казалось сном – ведь не каждый день увидишь подобную сцену.
- Так сколько у тебя было женщин?
- Что... ты творишь?! Отпусти меня! – Илльфорте дернулся, пытаясь встать.
Нет, не зря такие деньги были потрачены на чулки – они оказались достаточно прочными, чтобы выдержать  силу.
- Успокойся. Так себя… в первую брачную ночь никто не ведет, - Заэль улыбнулся, стаскивая с бедер брата тонкую простыню, которая сейчас служила неким подобием одеяла.
- Это не правильно… То, что ты делаешь… Оно…
- О, Илльфорте, ты рассуждаешь как старый пуританин. Лучше лежи молча и наслаждайся!
Заэль, осторожно обхватив пальцами член, стал медленно скользить пальцами, иногда оголяя головку. Илльфорте испуганно дернулся, пытаясь оттолкнуть от себя брата. Да, пусть он вернулся живым, пусть у них произошло ну просто замечательное воссоединение семьи, но после того, как Аполло предстал живым… Боги, да его надо было послать, наверное, ко всем чертям – достаточно было вспомнить все детские обиды. А эта авантюра?! Это самое идиотское, что его любимый младший братик мог придумать. И теперь вот это – выходящее за рамки любого понимания. Нет, Илльфорте слышал о мужеложцах, но вот себя на их месте не представлял, тем более, если его насиловать задумал его же брат.
А Заэль, не теряя времени даром, придавив свободной рукой ногу брата, которой тот пытался его пнуть, лизнул головку, продолжая ласкать член пальцами. Его золотистые глаза, цвета старого шотландского виски, неотрывно смотрели на испуганного старшего.
- Прекрати, Илльфорте, это не так страшно, как тебе кажется. Если желаешь – можешь просто закрыть глаза и наслаждаться. Твоему телу нравится… учитывая долгое воздержание, - Аполло слабо улыбнулся. Обхватив головку губами, он стал нежно посасывать ее, продолжая ласкать пальцами плоть.
- Не нравится мне!
Заэль всегда умел вовремя вставить комментарий. Илльфорте, чувствуя, как тело откликается на ласки, почему-то не к месту вспомнил о той шлюхе, которая и стала для него тем самым «первым опытом». Она ласкала его член механически, заученно, как-то… привычно. Да, ему тогда понравилось,  но то, что делал его брат… Если сравнить, то сейчас Илльфорте понимал, что Заэлю сам получал удовольствие. Все стало происходить действительно как во сне, как в наваждении. Старший Гранц полностью потерял контроль над тем, что происходило:  словно воздух в этой комнате стал плотнее, а сам он не был участником столь ужасной, неправильной сцены. Но почему же он так стонет, почему выгибается под ласками брата?
- Он даже больше, чем я себе представлял. А ты так мило стонешь, что это действительно сводит с ума, братик. Я же говорил, что получу все, что захочу, - младший почти мурлыкал, произнося слова.
А потом он взял член в рот полностью, расслабляя мышцы горла, будто бы желая заглотить полностью. Илльфорте задохнулся от нахлынувшего дикого возбуждения – такого он никогда не испытывал, и думал, что если после брата кто-то попытается провернуть что-то подобное, таких ощущений больше не будет. Не будет ни этого похотливого оценивающего взгляда золотистых глаз, ни этого жаркого рта.
- Заэль… Не надо, я прошу тебя, - прошептал Илльфорте, не сдерживая себя, судорожно толкаясь бедрами, будто стараясь получить больше.  Аполло не слушал просьб брата, он желал лишь одного – чтобы Илльфорте раскрепостился, отдался полностью.