Казалось бы, все закончилось хорошо для Общества Душ – предотвращена катастрофа, и Айзен в тюрьме: состоялся суд, решивший заточить Соуске на двадцать тысяч лет, – да и то потому, что бывший владыка был слишком болтлив и насмешлив. Впрочем, ему дали последнее слово – последнее желание – перед заключением.
Мало кто знал, что этого делать нельзя – лишь Урахара, но он не успел заставить замолчать Айзена.
“Хочу, чтобы ты помогла мне, когда позову”, – произнес Айзен, представив пред собой образ материализованной Кьека Суйгетсу.
Но ведь никто не знал, о чем это было – да и не было никого, кто мог бы помочь – и этому не придали особого значения.
Лишь Киске понял, что Соуске использовал право последнего желания Хо Гьеку – оказывается, в бою он так и не реализовал его: право “прощального” желания, если камень покинул владельца, отрекся от него.

Шли месяцы. О зимней войне вспоминали уже как о легендарной битве, о бойцах, погибших в ней – как о героях; и хоть свежо воспоминание, через год оно стало уже немного стертым, смазанным, не таким острым. Ичимару Гин остался жив, хотя лежал в коме, и надежд на его выздоровление не было – да и в какой-то степени больничная палата спасала его, если можно было так сказать, от камеры и суда: все ждало лишь того, как он сможет предстать перед советом. Единственными навещавшими его были Рангику да Кира – и те почти преступно, сквозь запреты.

Маюри, окончательно стабилизировав гарганту, все чаще наведывался в Уэко Мундо. Ходили даже слухи, что ему удалось доставить в Сейретей нескольких живых арранкаров, но сам ученый слухов не подтверждал, но и не давал им опровержений. То, что творилась в стенах 12 отряда, знали только лишь их обитатели.

Ичиго продолжил учебу – но часто вздрагивал от непонятных теней, все ожидая появления Пустых, боясь того, что на его семью или друзей может кто-то напасть – а он не сможет защитить. По ночам иногда ему снились сумбурные сны, как и не покидало ощущение чего-то словно угнездившегося в груди.

Силы Садо и Орихиме постепенно исчезали с исчезновением сил Ичиго – и когда Орихиме почувствовала, что скоро она вновь станет обычным человеком, что больше никогда не сможет помочь, она сделала отчаянный шаг. Нет, не попыталась вернуть силы Ичиго – это делалось каждый день, до отрицания себя, до самопожертвования: но результата не было.
Она пожелала другое – так же сильно; отчаявшись помочь Куросаки, она решила помочь тому, кто помогал ей в Уэко – Улькиорре.
Потеряв силы, Орихиме сумела вернуть его к жизни: с малым количеством сил, и, может, без возможности восстановиться – но к жизни.

Вайзарды не стали более общаться с Обществом душ, понимая, что полупустые, хоть и оказавшие помощь в войне, не нужны Готею, и вернулись к обычной жизни. Единственной новинкой лишь стали арранкары, которых они успели забрать с собой до Готея – не пустые, но и не шинигами, вайзарды чувствовали родство – да и общая беда – быть использованными Айзеном – роднила их с этими нелюдьми. Попытка выжить вместе, не более.
Тем более что сами арранкары не смогли простить такое использование – и главной их мечтой стало найти и отомстить Соуске.

***
“Помоги мне”, – спустя год эти слова стали новым витком истории.
Это стало кодом – и пред когда-то имевшим все предстала женщина, величайшая, пожалуй, иллюзионистка – и имя ее было Кьека Суйгетсу, материализованный дух занпакто Соуске. Это был рискованный шаг – ведь после того, как он освободится – а в этом и заключалась помощь – он долгое время не сможет пользоваться способностями меча: Суйгетсу должна будет восстановиться.
“Найди Ичимару – он должен помочь, если хочет жить,” – таков был приказ. – “Он отыщет еще помощников.”

И лишь когда исполнилось последнее желание Айзена, Ичиго увидел яркий свет, шедший прямо из его груди.
Айзен знал, у кого было Хо Гьеку.
Ичиго понял, что произошло.

Остановить? Оставить как есть? Предотвратить? Предупредить?
Кто быстрее достигнет своей цели?
Каким путями пойдет каждый?